Святая "троица" России

Александр ПРОХАНОВ. Слава, среди веяний последних месяцев, последнего года, года ужасного, когда всё под руками рассыпалось, руши­лось, когда сердца человеческие были по­ражены апатией, тоской, казалось, что сотворить ничего невозможно — ни семью, ни корабль, когда рассыпались дружба, братство, держава, каким-то чудом, про­мыслом Божьим тебе удалось огромное, великое дело. По существу, благодаря те­бе, твоим соратникам удалось проведение грандиозного праздника Дней славянской письменности и культуры. В центре этого торжества — твой дивный памятник, а вокруг этого празднества всё, что связано с таинством Неугасимой лампады, с пере­именованием этой страшной, жестокой, кровавой площади Ногина в площадь све­та, красоты — Славянскую. Что двигало тобой в создании чуда духовного празд­нества, которое и теперь ощущается в нашей повседневной жизни?

Вячеслав КЛЫКОВ. Основное условие проявления таланта, раскрепощения духа — цельность, то есть нерасчлененность всех составляю­щих этот талант: видение образа, мысль, воля и собственно проявление этой воли — действие. Они находятся в тесной взаимо­связи, никогда не расчленяются: дело са­мо по себе, слово — само. Эти качества присущи любому художнику, если он со­стоялся, — писателю, актеру, поэту. Одно­временно это и условие того, чтобы со­стоялась творческая личность. Не вдаваясь собственно в оценку того, что было сде­лано в Дни славянской письменности и культуры, для меня именно мировоззрен­ческая цельность помогла реализовать то, что, казалось бы, и невозможно. Для ме­ня главное — если я что-то задумал, не­пременно должен сделать, иначе я не со­стоюсь как личность, как художник, как гражданин. Это моя вера, которая и по­могала мне.

Особые трудности были связаны с Не­угасимой лампадой. Перенесение Неуга­симой лампады, возжжённой от Гроба Господня накануне Воскресения Христова по пути братьев-просветителей Кирилла и Мефодия через все славянские страны в Москву, — событие глубоко символи­ческое. Нам хотелось как бы выпрямить эту ось православия от Иерусалима, через Константинополь и Москву. Причем всё это было проделано исключительно благодаря участию и помощи паломников, при полном отсутствии какого-либо участия и финансирования со стороны правительства России. Думаю, не случайнo средства массовой информации «замолчали» эту акцию. Нам сегодня труднo оценить во всей полноте сам факт перенесения Неугасимой лампады, но, думаю, не случайно Патриарх Всея Руси Алексий II назвал этот день — 24 мая — важной вехой в истории России и в истории славянства.

В отличие от всех предыдущих праздников, когда проводились научно-практические конференции, в этом году состоялся международный конгресс славянских культур. Его важной особенностью стало стремление к единству всех славянских народов. Потребность и необходимость этого проявляются в сознании многих прогрессивных писателей, философов, политологов и даже некоторых государст­венных деятелей. Сегодня разделение, расчленение славян как у нас в стране, так и в Восточной Европе происходит ис­кусственно. Это не фатальный процесс, как многие пытаются нас уверить, это чётко спланированная акция, которая про­водится с жесточайшей последовательно­стью и точностью. Конгресс это со всей отчетливостью показал и наметил пути как дальше жить, как противодействовать этому дьявольскому замыслу. Сегодня слов недостаточно, нужны конкретные де­ла. От каждого из нас зависит будущее. Вот почему так важно, чтобы каждый со­вершил конкретный поступок, осуществил конкретное дело. И тут необходимо пре­одолеть страх, тоже, кстати, искусно на­саждаемый, перед всевозможными «меж­дународными» организациями, которые щедро финансируются долларами.

Россия—это не Ирак. С нами так посту­пить не удастся. Уже многим очевидно, что наша разруха, наш общественный и политический кризисы перекинутся на Соединённые Штаты Америки. И при всей своей внешней крепости они могут рухнуть в одночасье. Там-то держаться не на чем. Сила России — в её укоренен­ности, в непришлости народов, её насе­ляющих. В Америке людей ветром за­несло, ветром и унесло.

Александр ПРОХАНОВ. Слава, ты человек лаконичный, строгий, чего не скажешь о твоих эмоциональных, вдохновенных работах. Скажи, когда делал памятник, организовывал «по­ход» Неугасимой лампады, чувствовал ли ты над собою длань Божию, откровения мистические? Перенесение огня — не про­сто движение материи, это дерзание духа, движение каких-то таинственных мировых святых энергий. Были ли у тебя какие-то богооткровенные мгновения?

Вячеслав КЛЫКОВ. При всей своей грешной природе в этом смысле я ничуть не грешнее остальных. Всё же должен признаться, что все дела, которые совершались в связи с праздником, совершались как бы по про­мыслу Божьему. Были такие моменты, ког­да совершалось то, что, казалось бы, уже не может совершиться. Вообще, опыт про­ведения Дней славянской письменности и культуры как бы смоделировал общую си­туацию, когда что-либо сделать можно только вопреки всему. И в таких экстре­мальных ситуациях, когда мешают до са­мого последнего момента, нельзя пасовать, потому что в последний момент всегда победим мы. В этом смысле я приобрел огромный и духовный, и практический опыт.

Александр ПРОХАНОВ. Расскажи немного о создании па­мятника Кириллу и Мефодию. По сущест­ву, каждая твоя работа — это отдельная жизнь: и твоя собственная, и твоих про­тотипов.

Вячеслав КЛЫКОВ. Признаться, я об этом не люблю рассказывать. Это, как говорится, мои трудности. Да и людям сейчас не до то­го — важно, что они приняли работу, от­метили.

Это были сутки бессонной работы. Те­бе, как писателю, хорошо известно, что, когда начинаешь «работать», невозможно оторваться, кажется, валишься с ног, а не бросишь. Я очень рано усвоил, что вся­кая работа должна быть в радость. Ещё Роден говорил: работайте, больше любу­ясь, чем заботясь. И ты откроешь те кра­соты, которые тебя радуют.

Александр ПРОХАНОВ. Я внимательно сегодня смотрю, наблюдаю за русскими художниками, писателями, поэтами. Все мы переживаем мучительный момент бессилия. Одни это объясняют крушением творческой атмос­феры, художнической ауры, в которой они способны созидать. А ты практически единственный художник, кто в это время творит, кому все удается. Ты словно иску­паешь грех общего бессилия. Что это — умение, связи или на тебя снизошла Бо­жья благодать? Как ты сам это объясня­ешь?

Вячеслав КЛЫКОВ. Объяснить это невозможно — всё равно не поверят. Вообще в суждениях о другом человеке всегда впадают в пре­лесть и в этой прелести пребывают. Всег­да кажется, что если одному удается, а тебе нет, это непременно какие-то связи, покровительство, продажность и т. д. Всё это далеко не так. Есть только желание, воля, работоспособность. Вот тогда и при­ходишь к радостному открытию, что не так страшны супостаты, как их малюют.

Можно их побеждать и бить даже из подполья. На днях комиссия Моссовета принимала у меня герб Москвы. Было человек тридцать. И они оказались бес­сильны что-либо сделать, чтобы не принять мой вариант герба столицы. У меня нет страха перед ними. Отсутствие стра­ха необходимо в себе культивировать.

Самое мощное оружие здесь — дело. Я переубедил их работой, выполненной в русской традиции, с учетом историче­ских реалий. Ведь комиссия Моссовета настаивала на том, чтобы взять за образец герб 1781 года, сделанный по указа­нию Екатерины II немцем. Так тот герб и унаследовал традиции западноевропей­ского искусства. Но почему бы сегодня не обратиться к собственному опыту, который накоплен русскими иконопис­цами, скульпторами, художниками?

Сколько в мире «Троиц», искусно, ве­ликолепно написанных! Но «Троица» Анд­рея Рублева — квинтэссенция, непревзой­денный шедевр. В ней — средоточие всего национального духа. Не только то­го, что был в его эпоху, но и провидение будущего. В этом сила, мощь, гениаль­ность рублёвской иконы. Подобное со­вершенное изображение есть и образ Георгия Победоносца. Я взял резную дере­вянную икону XVI века. Чем он замеча­телен? Там при всей внешней наивности сосредоточено русское понимание пласти­ки. Смотришь на эту икону и узнаёшь Россию — её солнце, её лик, её дымку, поля, холмы, свободу, гармонию... И Ге­оргий Победоносец не «бьёт» этого гада, не пронзает его насквозь, а едва касает­ся копьем. В этом символ русского духа, его мощи и силы. Прикосновение — и противник повержен...

Александр ПРОХАНОВ. Слава, почти год назад, в августе прошлого года, были страшные дни в Мос­кве. Ещё не развеялась гарь от дизелей танков, не закатались рубцы от гусениц на асфальте. У меня до сих пор сохрани­лось впечатление, что произошло нечто мистическое, как будто со всех поводков сорвались бестии, упыри, драконы, змеи и пошли свистеть, галдеть, в каждую фор­точку влетали, вились... Была предпринята какая-то дьявольская атака, которая дли­лась неделю, и многие люди чувствовали в эти дни удар сатаны. Он не был оли­цетворен — я не говорю про рок-ансамбли, парад-алле проституток, о всём этом по­литическом шабаше, трагедии умирающей империи... Там было что-то таинственное, связанное с преисподней, какая-то страш­ная репетиция вселенской катастрофы.

Я никогда не забуду, когда газету уби­вали, объявляли её газетой путча, как жда­ли и жаждали её погибели, нашего ист­ребления. Это было объявлено чумным местом. В редакцию никто не приходил, любимые авторы и друзья отрекались, пи­сали письма с требованием сжечь материалы. В это время ты принес свой вердикт, своё понимание происходящего. И бес­страшно, без тени сомнения передал его редакции, по сути, вручив нам свою судь­бу. Твой поступок был вдохновляющим, заставляющим сохранять выдержку и спо­койствие, дающим понять, что весь этот вертеп, сатанинский беспредел не вечен, что мы опять выйдем на земную дорогу... Как ты спустя год оцениваешь ситуацию в России, в русской душе, в русском соз­нании, как ты понимаешь всё, что проис­ходит теперь?

Вячеслав КЛЫКОВ. В те августовские дни я спокойно ходил по улице. Иногда мы гуляли с Са­шей Крутовым — обозревателем телеви­дения. Были у «белодомников», разгова­ривали с танкистами, военными. У меня никакого страха в те дни не было. Как ху­дожник я очень отчетливо почувствовал, что это разыгранный спектакль. Истинные режиссёры все равно будут названы. Кроме того, к так называемым «героям», кото­рые сейчас в «Матросской тишине», у ме­ня, кроме сочувствия к ним как к узникам, ничего нет. И действительно, узники ли они? Это тоже вопрос, который пока не имеет ответа. Они были актёрами сред­ней руки, а режиссер-постановщик, я ду­маю, даже и в Москве не находился. Это очевидно.

Было ясно, и я тебе об этом тогда же сказал: всё захлебнется в три дня. Эй­фории по этому поводу никакой не бы­ло. Более того, прямая связь, которую проводят между «Словом к народу» и путчем, — это миф, вымышленный с совершенно другими целями — уничто­жением государственно мыслящей интел­лигенции. Недаром же выдающийся демократ-«патриот» Руцкой щедрой, а глав­ное — бескорыстной рукой нам сразу же по десять лет тюрьмы посулил.

Я никогда не откажусь от этого пись­ма. Оно правильно было написано, по­чему так и заело — за дело тех, кто был заинтересован, а сегодня реализует на практике развал страны, государства, России. Эта власть ненавидит нашу культуру, историю, она просто не любит даже слова «русский». Поэтому бешенст­во газет и демократов.

Тогда уже было очевидно, насколько «временны» нынешние так называемые «победившие демократы». И чем больше льётся «демократической» крови, тем бес­славнее и позорнее будет конец разруши­телей Отечества. Поджегший свой дом, свою Родину не уцелеет — пламя нена­висти, им раздутое, поглотит его как божья кара.

Александр ПРОХАНОВ. Каков твой идеал России?

Вячеслав КЛЫКОВ. Мой идеал — это монархия. Из этого соткано ныне расчлененное тело России, расчлененное сознание народа. Они могут воссоединиться в поколениях только вокруг монархической идеи. Это святая «Троица» России: православие, са­модержавие, народность. Монархия — государственный закон России.

Да, новые времена, новые формы, но мы должны всегда помнить библейскую заповедь: «Изберите Царя из народа своего. Не можешь поставить над собой Царем чу­жестранца, ибо он не брат тебе». Закон настолько прост, что мы должны его ис­полнить.

Александр ПРОХАНОВ. Слава, где будет проходить сле­дующий праздник?

Вячеслав КЛЫКОВ. Я убеждён, что следующий празд­ник должен проходить в Крыму. Во-пер­вых, с исторической точки зрения, пребы­вание в Херсонесе святых братьев Кирил­ла и Константина, а я думаю — и Мефодия, хотя подтверждений этому нет, исчи­сляется полутора годами. Во-вторых, Крым — это место крещения великого князя Владимира в Корсуни, установлено и ме­сто крещения. По сути, Крым — один из духовных центров православия. Это и ме­сто исторической славы русского флота, образцового землепользования. Здесь не­мало святынь русской культуры, связан­ных с именами Пушкина, Чехова, Воло­шина, Бунина, Ивана Шмелёва. Населе­ние полуострова—русские, украинцы, тата­ры, греки и армяне. Мы объединяемся под единой святыней — Неугасимой лампадой, которая у мусульман называется «Небес­ный огонь». Вокруг этой святыни мы мо­жем объединить и православных, и мусуль­ман именно в Крыму. В отличие от наших политиков, у жителей Крыма нет никаких сепаратистских настроений, вот почему народная дипломатия способна консоли­дировать народы, проживающие в Крыму, с гораздо бóльшим успехом. Это для Кры­ма, который завтра может стать очеред­ной горячей точкой, чрезвычайно важно.

Александр ПРОХАНОВ. Этот праздник должен быть не просто мемориальным, религиозным. Он должен быть очень актуальным, ориенти­рованным в сегодняшнюю сердцевину на­родной трагедии. Под единым крестом, ог­нём небесным соединить два великих сла­вянских народа, которые сейчас стремятся рассорить, разделить. Соединить все му­чающиеся и раскалывающиеся патриархии православного мира... И, наконец, реали­зовать сокровенную идею, которая витает сегодня и у «красных», и у белых», — преодолеть привнесённый 1917 годом рас­кол, разъявший нас на два воинства, поло­жить конец этой распре, объединившись вокруг идеи российской государственно­сти. Конец этому можно положить только какой-то небесной силой, чтобы ненависть утихла.